Влияние предков на судьбу человека

Как дальние Предки влияют на нашу жизнь и судьбу?

Психогенеалогия поможет понять, как именно события, произошедшие в жизни других поколений семьи, влияют на нашу судьбу. Как составить геносоциограмму?

Все, что происходит в нашей жизни сегодня, может быть предопределено событиями, которые случились в нашей семье за несколько поколений до нашего рождения. Эта идея пришла Анн Анселин Шутценбергер в 70-х годах прошлого века: она работала с онкологическими больными и обнаружила, что у некоторых из них болезнь начиналась в том же возрасте, в котором умер от рака или погиб от несчастного случая кто-то из родственников. Шутценбергер попыталась выяснить, не является ли это закономерностью, и стала строить геносоциограммы своих пациентов, казалось, что почти в каждой семье есть события, которые влияют на судьбу последующих поколений. Это наблюдение и легло основу метода работы с семейным наследием, который она назвала психогенеалогией. «Жизнь каждого из нас является романом. Вы, я, все мы опутаны невидимой паутиной, ложные связи поколений можно увидеть, сочувствовать или предвосхитить хотя бы частично. Но чаще всего мы не говорим о них: они проживаются как неуловимые, несознаваемые, невысказанные или тайные. Если бы мы научились лучше понимать, слышать, видеть повторения и совпадения, существование каждого из нас стало бы более ясным. Мы были бы более чувствительные к тому, что мы собой представляем, к тому, кем мы должны были быть. Так ли прочны эти невидимые нити, действительно ли мы не можем избегать этих повторений? Можно с уверенностью утверждать, что в своей жизни мы менее свободны, чем полагаем. Однако мы можем отвоевать нашу свободу и избежать повторений, понимая происходящее, осознавая эти нити. Только тогда мы сможем наконец прожить «свою жизнь», а не жизнь наших родителей, или бабушек и дедушек, или, к примеру, скончавшегося брата, которого мы «заменили», не осознавая этого. Мы можем сделать так, чтобы наша жизнь соответствовала тому, чего хотим мы, нашим подлинным желаниям, глубинным мечтам, потребностям, а не тому, чего нам «желают» призраки из прошлого». (Анн Анселин Шутценбергер, «Синдром предков»)

 

F-Style: Правильно ли я понимаю, что госпожа Шутценбергер нас призывает поближе познакомиться с более или менее далекими предками? Это чуть ли не главная мысль в книге. Вы согласны в ней?

 

Елена Шкадаревич: Да! Представьте, что вы знает маму-папу, бабушку-дедушку с одной или с другой стороны, и на этом все. Но ведь были и другие родственники, которые рождались, жили, любили умирали, к чему-то стремились чем-то думали, мечтали. В вас живу не только их гены, но и их истории: они становятся частью вас на бессознательном уровне. Потому что те ваши родственники, которые были с ними знакомы, были свидетелями их судеб, несут в себе воспоминания, которые затем в невербальной, не явной форме, а иногда и молча, передаются вам. Но у вас нет никакой конкретной информации о человеке, нет его образа, а есть только тайна белое или черное пятно. А может быть - пустота.

 

FS: Мистика какая-то. Как информация о мыслях и чувствах тех, кто уже умер, может передаваться «молча»?

 

Е.Ш.: Все дело в коллективном бессознательном, которое открыл Карл Густав Юнг. Он считал, что далеко не все в нашей жизни определяете нашей личной историей, есть еще и коллективный опыт, который проявляется в каждом из нас. Именно поэтому иногда нам снятся сны, которые не имеют никакого отношения к нашей жизни. Бывало у вас такое, что вам снилась война, например, притом что ни вы, и ваши родители не воевали? Если такие сны повторяются, есть смысл задуматься, почему откуда они приходят, что есть в вашей семейной истории такого, что будоражит вас по ночам.

Боязнь высоты или глубины, никак не связанная с травматическими событиями в вашей жизни, мурашки, сдавливание в груди, сердечные боли, накатывающий страх, - все эти сигналы тела, ничем необъяснимые и как будто появляющиеся на пустом месте, тоже могут быть связаны с историей семьи, рода, с травмами или мифами. Или же с большими событиями в истории страны, которых, очевидно, ни одной российской семье не удалось избежать. И большое (социальное) и малое (семейное) прошлое всегда с нами, нам не так просто избежать его влияния.

Об этом пишет Юнг в своей «Красной книге»*: «Эти мертвецы, не только твои мертвецы, а вообще все образы форм, которые ты принимал в прошлом, которые течение жизни оставило позади, но также и скопление мертвецов человеческой истории, призрачная процессия прошлого, океан по сравнению с каплями твоего жизненного отрезка. Я вижу по ту сторону тебя, по ту сторону зеркала твоих глаз, прорыв опасных теней, мертвых, жадно глядящих сквозь твои пустые глазницы, стонущих и надеющихся собрать через тебя воедино все упущенное в веках, которое вздыхает в них. Твоя неосведомленность ничего не доказывает. Приложи ухо к этой стене и услышишь шелест их процессий».

 

FS: Чтобы что-то понять про свою семью, насколько глубоко необходимо продвинуться в глубь веков?

 

Е.Ш.: Шутценбергер предлагает анализировать от трех до пяти поколений семьи. Наша, российская проблема заключается в том, что, пытаясь составить генеалогическое древо, мы очень быстро упираемся в отсутствие информации: ее сложно найти уже о третьем или четвертом поколении. XX век - это революции, войны, репрессии, массовые переселения... Архивов не осталось, найти следы почти невозможно. Кроме того, у нас в стране долгое время было не принято говорить об отсутствующих отцах, разводах и всем том, что так или иначе могло «опозорить» семью. Поэтому некоторые тайны родственники буквально унесли с собой в могилу, но это не значит, что они на нас не влияют.

 

FS: Приведите пример такого влияния...

 

Е.Ш.: «Замещающий» ребенок, который родился после смерти своего брата или сестры. Зачиная и рожая его, родители оказываются очень сильно погружены в травматическую историю, которая обычно никак подрастающему малышу не озвучивается. И «новый» ребенок с самого начала растет в ситуации тяжелых переживаний, подавленности, печали, совершенно не понимая, с чем это связано. Кроме того, он нагружен родительскими ожиданиями, проекциями и фантазиями, которые были направлены на потерянного ребенка. Образ «того» сына или «той» дочери как бы накладывается на ныне живущего.
Можно взять пример и попроще: вместо ожидаемого мальчика рождается девочка. Или наоборот. Ребенок «не того пола» всегда чувствует себя не на своем месте, ему бывает очень сложно разобраться, кто он, чего хочет, зачем пришел на эту землю, то есть сформировать собственную идентичность, сначала на внешнем, а затем и на глубинном уровне. Обычно таким людям бывает трудно жить, находить себе дело/профессию, выбирать партнера, формировать гендерную идентичность. Нужно ли им разгадывать тайну своего рождения? Конечно да. Это сильно облегчит им жизнь.

 

FS: Мне приходит на ум еще один пример: ребенка называют именем кого-то из родственников... Вот я, например, названа в честь бабушки.

 

Е.Ш.: В этом случае всегда возникает вопрос: что вы унаследовали, кроме имени? Почему членам вашей семьи было важно назвать вас именно так? Вы говорите, что так вас назвал дедушка, тогда почему ему было важно, чтобы продолжение его жены совершилось в вас? Вам дают имя и в придачу именем что-то еще. Всегда!

Ведь у бабушки, которую вы вроде неплохо знали, тоже были родители, которые прочили ей какую- о судьбу. Состоялась она или нет? Это тоже передалось вам вместе с именем. Другое дело, что вы имеете право брать это или не брать. И это самое главное: вы можете сказаться.

 

FS: Шутценбергер приводит много примеров повторяющихся роковых событий. Получается, что если у дедушки с бабушкой сгорел дом, то надо ждать, что он сгорит и у внуков?

 

Е.Ш.: Конечно, не надо ждать, что что-то сгорит. Как бы ни были похожи события в жизни людей, разница в отношении к ним. Если человек раз в год меняет место жительства, переезжая из одной квартиры в другую, то для одного это будет приключение, для другого - ярмо, а третий задумается, почему, собственно, он никак не может остановиться, почему нигде не чувствует себя как дома.

 

FS: И человек, который задал себе этот вопрос?

 

Е.Ш.: Начинает искать на него ответ. Есть вероятность, что он найдет его в своей семейной истории. Вообще, если вас что-то беспокоит, непонятное, нелогичное, и вы хотите что-то изменить, то имеет смысл пойти в эту сторону. Или если вы знаете, что ваши предки были участниками тяжелых травматических событий - войн, революций. Как правило, дети непосредственных участников событий не могут спокойно об этом разговаривать и прорабатывать травму, потому что они очень вовлечены в переживания своих родителей. Основной же груз переработки травмы ложится на внуков и правнуков. Потому что у них меньше болит и они могут исследовать то, что происходило тогда и как это отражается на их жизни.

 

FS: То есть исследовать историю семьи нужно в том случае, если человеку некомфортно, что-то в жизни его не устраивает, появляются вопросы?

 

Е.Ш.: Да, но надо понимать, что это совсем не просто. Нет никаких гарантий, что вы не наткнетесь на «скелеты в шкафу». И вам надо понимать, что с этим делать.

 

FS: То есть на человека может вывалиться история, к которой он не готов?

 

Е.Ш.: Так и бывает. Но с реальностью в любом случае обходиться проще, чем с фантазиями. Они безграничны, мы можем нарисовать себе все что угодно. А потом, удерживая в голове красивую и придуманную историю, будем удивляться, почему же, к примеру, у вас в семье все идет не так, если у мамы и бабушки все получалось. Неважно как начнет разрушаться семейный миф: с помощью психолога или на собственных ресурсах. Главное, чтобы вы начали в итоге сами устраивать свою жизнь, отделять себя от семейной истории, перестали быть ретранслятором и наследником семейных принципов, устоев или мифа.

 

Как составить геносоциограмму?

Влияние предков на судьбу человекаГеносоциограмма - это генеалогическое древо, построенное по памяти. Его необходимо дополнить важными событиям и в истории рода, понять с вязи между членами рода и эмоциональный контекст.

 

ВСПОМНИТЕ И РАССКАЖИТЕ (ЗАПИШИТЕ)

Расскажите о себе и своей семье, рисуя свое генеалогическое древо с важными жизненными событиями: брак, вдовство, развод, рождение ребенка, уход детей, переезд, смерть,- разрыв, отрыв от своих.

 

УЧИТЫВАЙТЕ КОНТЕКСТ

Попытайтесь восстановить исторический, художественный, социально-экономический, политический, культурный, военный и даже спортивный контекст. Надо отвести 25-30 лет на каждое поколение и вспомнить о главных событиях того времени.

 

ФАНТАЗИИ ДОПУСКАЮТСЯ

Важно то, каким образом автор этого «фантазийного древа» воспринимает действующих лиц и связи, которые соединяют их и его самого с предками по вертикали и горизонтали. Тогда провалы в памяти семьи могут сказать многое о том, что было «вычеркнуто из семейной памяти».

 

НАЙДИТЕ ТОЧНЫЕ ДАТЫ

Точные даты чрезвычайно значимы: они могут быть ключами памяти по отношению к болезни, несчастным случаям, разрывам, бракосочетаниям и всему тому, что относится к памяти о семейных мифах.

 

УСТАНАВЛИВАЙТЕ СВЯЗИ

Устанавливайте связи между событиями, фактами, датами, возрастами. Ищите взаимосвязи и совпадения (дат, возрастов, событий). Это поможет вам избавиться от так называемого стресса предвосхищения. Иными словами, избавиться от переживаний по поводу возможных драматических событий.

 

СОБЛЮДАЙТЕ СИНХРОННОСТЬ СОБЫТИЙ

Чтобы видеть и понимать, что с вами происходит, необходимо составить синхронную карту семейных событий, то есть зафиксировать, что происходило в одно и тоже время у разных членов семьи. Это кропотливая работа. Придется провести исследование от 3 до 5 поколений рода.

 

ПЕРЕСМОТРИТЕ СЕМЕЙНЫЕ ПРАВИЛА, УЧИТЫВАЯ ДАННЫЕ СВОИХ ИССЛЕДОВАНИЙ.

Узнав историю своего рода, вы поймете негласные правила Семьи. Попробуйте также установить автора или авторов этих установок. Затем восстановите справедливость по отношению к тем, кто не вписался и поэтому был обделен вниманием, уважением членов семьи, ее доходами или имуществом. Если эти люди уже умерли, верните им все это мысленно.

 

FS: Разрушить семейный миф звучит хорошо, а разрушить семейные устои, - не очень. Разве не надо держаться семьи?

 

Е.Ш.: Речь идет о том, чтобы перестать быть заложником семьи, стать отдельным человеком, личностью, сделать так, чтобы на вас не влияли те, с кем вы даже не знакомы. Кстати, во время изучения семейной истории вас, возможно, будут ждать открытия и совсем другого рода: есть вероятность, что через поколения до вас дошла только жуткая часть истории, а все светлое и хорошее оказалось отброшено в сторону. А обнаружить его весьма полезно. Например, что родители любили друг друга и даже писали любовные письма, которые вы обнаружите, к примеру, на дачном чердаке.

 

FS: Что такое семейная лояльность, о которой пишет Шутценбергер?

 

Е.Ш.: Негласный закон лояльности членов рода, некая табель о рангах, где за каждым закреплена его роль и расписаны семейные обязанности. Это очень мощный механизм, который буквально приковывает нас к нашему месту, не позволяет сдвинуться с него ни на шаг. Речь идет об определенных семейных целях, ценностях, неписаных и негласных правилах, которые могут касаться чего угодно. Например, в нашей семье мы легко даем деньги в долг.

 

FS: Почему же иногда ребенок бывает совсем не похож на свою семью? Выглядит скорее сорняком в чинном и благородном ряду родственников?

 

Е.Ш.: Возможно, у него в результате комбинации наследуемых генов формируется определенный психотип. Или у этого ребенка есть какая-то определенная роль и место в семье, он зачем-то ей нужен.

 

FS: Чтобы расшатать ее устои?

 

Е.Ш.: Возможно. Не дать ей превратиться в болото, заставить ее развиваться, сделать ее более гибкой... Но ведь болото может его, этого баламута, и поглотить, вопрос, выживет ли он в нем. Возможно, до него уже кто-то «утонул». И теперь тот предок пытается взять реванш. Родственники ведь чаще всего консолидируются и выталкивают баламута из семьи. Бывает по-разному.

 

FS:  Если у человека нет возможности идти к психологу, сможет ли он самостоятельно разобраться в семейной истории?

 

Е.Ш.: Он сможет закрыть многие белые места. Другое дело, переживать травматический опыт в одиночку - сложно. Именно для этого нужен психотерапевт, тот, с кем погружаться в исследование травматичных событий безопаснее. Но люди не приходят к психотерапевту с запросом: «Хочу разобраться с родственниками до седьмого колена». Они задают другие вопросы: «Почему я не могу выйти замуж?», «У меня сгорел дом, как когда-то у дальних родственников, это карма?». Никогда не знаешь, что станет для человека спусковым механизмом для разворачивания проблемы.

 

FS:  У моей матери, родившейся в последний год войны, не было отца. Когда родственники, которые могли бы рассказать о нем, ушли, у мамы возникли вопросы. Но искать на них ответы в военных архива, она наотрез отказалась.

 

Е.Ш.: В силу возраста ей проще не соприкасаться с этой темой. Ваша мама как раз то самое первое поколение, которое не может перерабатывать травму: для нее это реальная история - отсутствие отца, молчание, непонимание, резкая реакция окружающих. Она не может соприкоснуться с этой болью. Вам проще, вас это интересует, но не переворачивает, у вас исследовательский интерес, хочется закрыть белое пятно.

 

FS: Все бабушки (люди одного с ним поколения) уже умерли, а он как будто нет. Как «похоронить» того, кого давно нет?

 

Е.Ш.: То есть он как будто жив и, значит, на правах живого может вмешиваться, приходить, уходить, может бросать, зачинать новых детей и не обращать внимания на тех, кто уже зачат и родился? Возможно, вам необходимо совершить некий ритуал: сказать ему спасибо за то, что у вас есть мама, и попрощаться.

 

FS: А что, если человека совсем не интересует история его семьи?

 

Е.Ш.: До определенного момента это нормально. Но однажды у человека возникает потребность что-то узнать о своих корнях. Чем старше человек становится, тем большую ценность для него приобретает история семьи.

 

FS: Когда есть у кого спросить, это не интересно, а когда становится интересно, спросить уже не у кого.

 

Е.Ш.: И сколько бы вам ни рассказывали, все будет мало. Абсолютное равнодушие к прошлому может означать, что человек еще личностно не дозрел, чтобы ощущать себя с ним в связи, либо существует бессознательный страх соприкоснуться с тем, что там находится.

 

FS:  Как говорить о семье и ее тайнах с детьми?

 

Е.Ш.: Можно смотреть вместе семейные альбомы. Главное, чтобы у детей было понимание, что на тех, кто живет сейчас, история не начинается и не заканчивается. История должна быть живая, детям важно обнаруживать себя в своих предках: «Ты улыбаешься как бабушка».

 

FS:  Важно ли отвечать на их вопросы?


Е.Ш.: Если мы чутко относимся к ребенку, мы понимаем, сколько информации ему сейчас нужно. Если, рассматривая семейный альбом, вас спрашивают: «Кто эта тетя?», ответьте: «Бывшая жена твоего папы». Возможно, больше вопросов не будет. Или они возникнут позже: как ее зовут, а куда она делась? Вы поймете, когда ребенок будет готов услышать ответ, не стоит вываливать на него все и сразу. Но не нужно ничего прятать и говорить, что это ему знать не нужно. Умалчивая, недоговаривая, обмениваясь взглядами поверх головы ребенка, мы сами создаем ореол тайны над какими-то семейными событиями, и ребенок понимает, что это место сильно заряжено. А нет ничего хуже тревожной заряженности, неизвестности, которая пугает и притягивает одновременно.

Беседовала: Елена Шевченко